К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. М, 1976. т. I, с. 144. 3
|
Скачать 1.56 Mb.
|
ПО традициями форма декора. Подобно многим иным изделиям, выполняемым поколениями народных мастеров, свадебные халаты имеют чрезвычайно устойчивое, постоянно повторяющееся декоративно-орнаментальное решение. Большой интерес представляет в этом смысле нанайский женский свадебный халат — сикка. От халата повседневного он прежде всего отличается тем, что только передняя его сторона, передние полы шьются из покупной ткани, спинку же, тоже, разумеется, сшитую из покупной, но не декоративной, а самой простой, гладкой, чаще всего хлопчатобумажной ткани, целиком покрывают многоцветной вышивкой. В нижней части спинки халата, имеющей вид двух прямоугольных полотнищ, разделенных разрезом, на белом фоне вышиты гладью симметричные изображения разветвляющихся деревьев с птицами, сидящими на ветвях, и животных, охраняющих их подножье. Корнями, трактованными как целая система арок, дерево впивается в землю, обозначенную прямой чертой. Нанайские мастера из поколения в поколение изображали так священное или райское дерево — символ жизни — и его всегдашнее цветение. Животные, охраняющие подножие дерева, — чаще всего олени. Птицы на дереве представляли собой будущих детей выходившей замуж девушки, которой принадлежал халат. Деревья эти представлялись нанайцам огромными по своим размерам, они будто бы росли на небе во владениях Омсан-мама, духа женского пола. Каждый род имел свое особое дерево, среди ветвей которого жили и плодились души людей, принадлежавших к этому роду. Еще не родившиеся человеческие души представлялись в образе птичек чока, которые, спускаясь на землю, вселялись в тело женщины своего рода, после чего женщина становилась беременной. На каждом дереве количество чока-самок и чока-самцов было одинаковое. Поэтическая легенда о священном дереве и его птицах имеет в буквальном смысле слова интернациональный характер. В истории культуры Древней Руси академик Б. А. Рыбаков отмечал, что птица (не хищная) в фольклоре и прикладном искусстве всегда обозначала доброе начало. Птица была связана с космогоническими легендами. По одной из них мир-возник так: по первозданному океану плавала птица. Нырнув на дно, она достала клювом комочек земли, от которого и пошла сама Земля и все живое на ней. В другом варианте легенды посреди океана возвышалось дерево, а жизнь началась от двух птиц, свивших гнездо на дереве. Образ священного дерева — дерева жизни существует в орнаментальном искусстве почти всех народов мира. Меняется в зависимости от национальных особенностей лишь конкретная его трактовка, меняются животные, охраняющие дерево. Обычно это всегда животные, особенно необходимые в жизни, в быту: у русских — кони, у нанайцев — олени с оленятами. Во всех случаях дерево и птицы на нем являются символом жизни, символом оптимистического, творческого начала. Техника вышивки свадебных халатов гораздо сложнее, чем обычных. Здесь применяется исключительно гладьевой шов — шов с подкладкой, дающей на поверхности ткани до- вольно ощутимый рельеф в виде рубчика. Ширина узкой глади не превышает 1,5—2 мм. Если вышиваемая фигура достигает сантиметровой или полуторасантиметровой ширины, то в процессе исполнения она заполняется параллельными рядами узкой глади, часто различными по цвету. И ствол, и сучья дерева, и птицы на них, и охраняющие животные — все сверкает переливчатой гаммой красок. Расходящиеся в разные стороны сучья дерева, постепенно утончаясь к концу и спирально закручиваясь, завершаются либо трилистниками из различных по цвету заостренных листочков, либо птичками, которые как бы сидят на кончиках ветвей. Птички зачастую напоминают маленьких попугайчиков, колибри, фламинго или фазанов. Очевидно, в сравнительно недалеком прошлом нанайские, ульчекие, удэгейские мастерицы имели возможность видеть на побережье Амура этих ярких тропических птиц. Есть сведения, что фламинго, пеликаны и, возможно, некоторые другие птицы иногда залетали в эти районы. Достоверно и то, что тропические птицы изображались на различных бытовых предметах, проникавших в Приамурье из соседних областей и стран. Среди свадебных халатов этого типа попадаются также и такие, на спинке которых вместо горизонтальных орнаментированных полос выполнена сетка, ячейки которой имеют форму одинаковых закругленных языков, как бы находящих друг на друга в направлении сверху вниз. Иногда в этих ячейках помещены также расположенные рядами изображения птиц. Высказывалось мнение, что такие ячейки изображают небо (ячейки — чешуйки шкуры доброго небесного дракона), населенное птицами, которые всегда и при всех обстоятельствах символизируют в народном орнаменте весну, жизнь, цветение. В Приамурье встречаются женские свадебные нанайские халаты другого типа, сшитые из белой ткани и украшенные аппликационными рисунками. Такого типа халаты надевали не во время самой свадебной церемонии — их носили первые месяцы после свадьбы. Таков халат из села Верхний Нерген, выполненный в 50-х годах колхозницей Турмой Егоровной Ходжер. Покрой у него как у обычного будничного халата — с глубоким заходом левой полы на правую сторону. Халат украшает пришивная кайма с аппликационными узорами. Но самое интересное — это аппликационные узоры на спинке халата. Основные орнаментальные фигуры вырезаны из плотной синей хлопчатобумажной ткани, наложены на белый фон и прикреплены петельчатым обметочным швом. Симметричные орнаментальные формы располагаются по белому фону крупными рельефными декоративными пятнами. В самом низу спинки помещены изображения птиц двух типов: одни, изображенные как бы сверху, с полураспущенными крыльями, другие в профиль, с рыбками в клюве, но без лапок, передающие образ птиц, плывущих по поверхности воды. В промежутках между тремя парами птиц, расположенных друг над другом по вертикали, помещены крупные симметричные орнаментальные формы, снабженные как бы подвесками. Около этих крупных ажурных, очень красивых по очертанию виртуозных фигур и группируются птицы. И если одни нижние фигуры несут подвески, как бы тянущие их вниз, то верхние, 111
лучили в науке название парноспи-ральных форм, очень декоративно. Композиция на спинке халата сложна. Вглядевшись пристальнее в основные парноспиральные фигуры композиции, можно увидеть, что они похожи на какие-то фантастические, деформированные человеческие лица или звериные морды. Странное сходство подобные же формы увенчаны своеобразными султанами, составленными из двух сросшихся вместе и утративших ряд признаков птиц с распущенными крыльями. В целом это построение, составленное из пяти крупных, находящихся во взаимном равновесии сложных спиральных ажурных фигур, которые по- 112 было замечено учеными —исследователями материальной культуры народов Дальнего Востока еще в конце прошлого века. С тех пор не прекращаются споры по поводу того, действительно ли это изображение живого существа или просто симметричное построение из завитков и спиралей. Ведь известна способность всех людей фантазировать и видеть в скоплениях облаков, в узорах на обоях различные изображения — пейзажи, фигуры животных и людей. Удивительно, однако, то, что слишком уж много людей, и среди них немало ученых-исследователей, видят примерно одно и то же в этих фигурах. Споры еще больше усилились после того, как академик А. П. Окладников опубликовал в своей книге «Петроглифы Нижнего Амура» изображения странно деформированных человеческих лиц, выбитых острым, возможно каменным, орудием на камнях близ приамурского селения Си-качи-Алян. У большинства этих физиономий огромные глаза-круги, огромные раздутые черепа, втянутые щеки и почти полное отсутствие подбородка. Сравнивая их с аппликационной парноспиральной фигурой на спинке нанайского халата, нетрудно, в сущности, увидеть то же самое: раздутый череп, огромные глаза (только не круги, а завитки), втянутые щеки и отсутствие подбородка. Конечно, о полной идентичности не может быть и речи. Однако несомненное сходство наскальных изображений и аппликационных фигур нанайского халата не могло не породить естественного предположения, выска- Спинка свадебного женского нанайского халата.
113 
заныого академиком А. П. Окладниковым, что народы Приамурья пронесли сквозь века какие-то важные основополагающие художественные образы. Вопрос лишь в том, какое же содержание несут в себе эти личины. Дошедшие до нашего времени легенды наводят на мысль, что сикачи, алянские личины, как-то связаны с древним культом солнца, тем более что некоторые личины окружены венцом линейных отростков, вроде бы лучей. Возможно, эти личины имеют какое-то отношение к Солнечному Змею, уже известному нам по орнаментальному искусству народов Приамурья. Может быть, шаманы пользовались особыми масками во время мистерий, связанных с солнцем, весной, пробуждением природы, и эти маски были увековечены на камнях близ Сикачи-Аляна, а в дальнейшем перешли в спиралевидный орнамент и укоренились в нем, играя роль оберегов, охранительных магических об- разов. Некоторые маски-личины в аппликационной орнаментальной композиции имеют надо лбом как бы надстройку в виде крыльев сдвоенной фигуры птицы с распущенными крыльями или змеи с крыльями. Возможно, что перед нами действительно очеловеченная физиономия Солнечного Змея. Интересно, что изготовление и применение масок в виде деформированного человеческого лица с огромными глазам и-кругами присуще отдельным народам островов Тихого океана и Дальнего Востока; некоторые маски применялись во время праздника встречи солнца и возжигания нового годового огня. Орнаменталисты древности нередко передавали в своих орнаментальных построениях целую стройную систему мироздания. Их произведения демонстрируют перед нами поэтическую, глубоко философскую картину существования жизни на земле, в под- земном, подводном царствах и на небесах. Стремление осмыслить и передать в художественных образах земные, небесные, подземные, подводные силы пронизывают все мировое декоративно-орнаментальное искусство, и надо, видимо, именно в этом искать ключ к пониманию и расшифровке его содержания. Действительно, в основе народного декоративного искусства, в том числе орнаментальных построений мы видим попытки художественного осмысления природы, мира в целом. С подземным миром связывалась мысль о корнях, об истоках жизни, а также о царстве навсегда ушедших предков. Над ним находилась земля — цветущая, изобильная, богато населенная зверями и птицами, земля — кормилица людей. Наконец, над всем этим простирался небесный свод, где, в свою очередь, жили различные птицы, а также пребывали и небесные духи, покровители и грозные небесные существа, властители человеческих судеб1. Такую же систему мироздания мы видим и на спинке нанайского халата. Чтобы подтвердить и закрепить нашу мысль о том, что на спинке свадебного нанайского халата представлена система мироздания в трактовке мастера-орнаменталиста, рассмотрим композицию на спинке другого свадебного халата, на этот раз ульчекого. Здесь нет четкого разграничения на ярусы, однако композиция, видимо,
114 115 
строится таким же образом. В самом низу мы видим изображения двух рыб (судя по характерному спинному плавнику и пятнистой коже, двух ершей), над ними, распустив крылья, как бы парят изображенные так же, как и рыбы, в зеркальном отражении две птицы — охотники за рыбами. Между птицами помещена сложная симметричная спиралевидная фигура. Далее идет широкий свободный проток фона. Он представляет границу между нижним и средним ярусами композиции. В среднем ярусе изображены цветущие растения и птицы, сидящие на ветвях. Они являются центром всей композиции. По сторонам этой центральной группы можно видеть по паре свернувшихся спиралями пестрых змеек. Сопоставляя композиции на нанайском и ульчеком халатах, мы приходим к выводу, что в них разными путями, при помощи различных систем обобщения, сложившихся на разных уровнях исторического развития, представлено одно и то же: нижний — подземный и подводный мир, затем средний мир — земля, деревья, растения и, наконец, верхний — небо, воздушное пространство, населенное птицами, бабочками и т. п. На ульчеком халате все это дано в ясных, понятных образах, а на нанайском — в более древних, зашифрованных. Обратим внимание еще на один нанайский халат из коллекции Музея народного искусства (Москва). В его оформлении соблюдено такое же членение композиции. Главным мотивом всех орнаментальных построений являются змея или дракон, переданные во всевозможных видах и формах. Змеи с перьями на голове, с двумя хвостами, распространяющимися вправо и влево, с когтистыми лапами ясно читаются в орнаментальной полосе, составляющей границу между нижними и средним ярусами, т. е. между «поясом воды» и «поясом земли». Границей между «землей» и «небом» также служат змеи, но здесь они срастаются, их сросшиеся тела поднимаются кверху и образуют симметричную подставку, на которой возвышается надстройка в виде птицы со змеиным туловищем и змеиным хвостом, держащая в клюве длиннохвостого зверька, которого нанайские мастерицы называют «зайчиком». Розетка среднего «земного» пояса превращается в парное изображение змей, растение с птицами — в маленькие боковые сопроводительные фигурки. Наконец, в нижнем поясе изображены змеевидные птицы и пернатые рыбки. В современных условиях парно-спиральные фигуры претерпевают в связи с убыстряющимся темпом общего развития, наплыва информации, технического прогресса большие изменения. Они теряют прежнюю четкость, становятся симметричными не только по отношению к вертикальной, но и к горизонтальной оси, обрастают правдоподобными растительными дополнениями. Утрачивается и логика прежней космогонии в орнаментальной композиции: «чешуйки дракона» покрывают всю спину халата и даже весь его перед. Таким образом, получается как бы сплошное «небо». В какой-то степени это символично и подтверждает основное свойство искусства отражать явления действительности, ибо современная жизнь народов Приамурья в условиях социализма не идет ни в какое сравнение с той, какую эти народы влачили в прошлом. И не случайно, видимо, изобра-
117 
жение превратностей судьбы, мрачных земных сил и духов-оберегов окончательно уходит из приамурского орнамента. Типично женским искусством было и изготовление разнообразных необходимых бытовых предметов из березовой коры — бересты. Не случайно поэтому приемы орнаментации берестяных изделий оказываются весьма близкими к приемам нанесения узоров на текстильные изделия. Чаще всего встречаются широкие, низкие цилиндрические сосуды или короба, средний цилиндрический пояс которых почти сплошь покрыт узором. В одних случаях узор наносится на нежную, податливую бархатистую поверхность бересты способом графического, линейного тиснения; орнамент, как и в вышивке, состоит из спиралевидных, вьющихся, криволинейных форм. Линия тиснения довольно глубокая, иногда в нее вводится еще и подкраска зеленой, желтой, красной или синей краской, что придает узору большую выразительность. Таким тисненным орнаментом был, например, украшен берестяной цилиндрический короб, принадлежавший в 50-х годах мастерице Гаю Белды, нанайке из села Джари Нанайского района. На первый взгляд, орнамент на коробе казался растительным, однако, присмотревшись, можно было увидеть, что это не столько стебли и растительные побеги, сколько изображение сплетенных между собой и сросшихся змей или драконов. Мастера Приамурья подчас уже и сами забывают, что раньше это были драконы, и принимают эти орнаментальные мотивы за растительные. В близком по характеру орнаменте на коробе из села Гва-сюги тела змей-драконов сохраняют разделку чешуйками; следовательно, мастерица еще помнила, что это змеи. Но головы у них уже нет, головки заменены декоративными веточками с листочками. Широкая полоса на основном цилиндре сосуда обычно дополняется узкими каемками, которые почти вплотную подходят к округлым оплетенным обручам, завершающим короб и придающим ему массивный, добротный вид. Такой завершающий короб твердый обруч делается из разрезанного вдоль прута тальника, тонкого и гибкого, и оплетается поверх тонким корневищем. Помимо тиснения, берестяные сосуды, в особенности нанайские, украшены также накладными аппликационными мотивами из той же бересты. Сам рисунок носит в этом случае массивный, тяжеловесный характер. Он рельефно, скульптурно выделяется на поверхности сосуда. Крупные симметричные рогообразные завитки оставляют очень мало просветов фона, читающихся, в свою очередь, как спиралевидные узоры. У нанайцев накладной берестяной орнамент чаще всего бывает черного цвета. Таково, например, большое берестяное ведро из села Верхний Нерген Нанайского района. Дно у этого сосуда квадратное, горловина круглая и гораздо меньше дна, стороны, таким образом, трапециевидные. Массивный узорный накладной картуш черного цвета, расположен только на одной стороне ведра. В центре картуша выделяется на черном фоне очень красиво и тонко прорисованный клубок змей. Здесь они распознаются совершенно отчетливо. Изображение змеи на ведре для воды подтверждает мысль о том, что в представлении народов Приамурья образ змеи или дракона был связан с водой, а вода — с растениями. Дракон как бы покровительствовал воде и дождю и жил поэтому не только на земле, но и на небе, а связь его (дракона) с растениями отмечалась в орнаментальных построениях тем, что головы змей или драконов бывали украшены веточками, листочками или даже заменялись цветущими побегами. Но не только змеи являлись сюжетом в украшении изделий из бересты. На поверхности высокого, сложной формы стакана из того же села Верхний Нерген можно видеть графическое чернолинейное, очень красивое по прорисовке изображение птицы орлиного типа с раскинутыми симметрично в обе стороны крыльями. Такая же, между прочим, птица выполнена цветной вышивкой на перчатке из села Аури Ульчского района. Пока не представляется возможным точно выяснить, какое значение придавали мастера Приамурья этой гордой птице и что это была за птица. Возможно, что это обобщенный образ
118 119
птицы, так сказать, птицы вообще и значительность, красота птицы вообще. Однако под всяким обобщенным образом всегда таится конкретный его прообраз. В заключение следует сказать, что искусство изготовления и декоративного украшения берестяных изделий заслуживает пристального внимания. В нем много интересного и своеобразного. Берестяные сосуды поражают нас своей изысканностью, пре- красным орнаментальным и цветовым строем, подлинным художественным совершенством, хотя в быту они, как правило, исполняли скромную служебную роль. Технические приемы обработки и украшения берестяных изделий сегодня не забыты, и тем не менее старые мастера могут еще многому научить молодых, увлеченных этим древним и столь современным видом народного декоративно-прикладного искусства. ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ Может ли все то, с чем мы познакомились на страницах этой книги, — народное искусство художественной обработки шкур и меха, скульптурные изображения животных и птиц, отлитые и выкованные из металла трубки и украшения, вырезанные из кости, вышитые и аппликационные ковры из кожи и простых хлопчатобумажных тканей -— пригодиться нам сегодня и в будущем? Способно ли это древнее мастерство сохраниться в век технической революции и завоевания космоса? Все ли может сохраниться или ничто не будет сохранено? А если что-то все-таки останется, то что именно и в каком виде? Эти и им подобные вопросы приходят на ум не только нашим читателям— они занимают и специалистов: производственников, хозяйственников, торговых работников, историков, социологов, этнографов... да мало ли еще кого! И понятно почему: просто жаль расстаться с нганасанской или эвенской паркой, с ненецкими или эвенкийскими торбасами, с юкагирскими нагрудниками или корякской гагаглей. Не жаль шаманов, но жаль подвесок к шаманскому костюму, жалко бубна с колотушкой. Все это очень красиво, своеобразно и несет с собой людям не малую толику радости, тепла, душевной бодрости и эстетического наслаждения. Да неужто все это богатство останется только в музейных витринах, как память о чем-то далеком, несбыточном, и широкие массы людей будут видеть эту красоту только там?! В хозяйственном, торговом смысле такие красивые вещи могут принести немалую прибыль. Однако как организовать их производство в современных условиях? Если в первой половине нашего века у коряков, чукчей, эвенков, эвенов и других малых народов общественно необходимый труд был направлен на изготовление своими руками всего необходимого для поддержания жизни, для того, чтобы выжить в условиях Крайнего Севера, Дальнего Востока, то теперь, при социализме, общественно необходимый труд направлен на расширение завоеванных материальных благ, повышение общего благосостояния народа, его культуры. Вместе с тем общественно необходимый труд на Крайнем Севере и Дальнем Востоке стал дороже, его невозможно вроде бы
12! 122
Но секрет в том, что здесь перед нами не просто отживший способ общественного производства, а и большая духовная, художественная культура народов Крайнего Севера, Дальнего Востока. С ней так просто расстаться нельзя. И поэтому партия и Советское правительство принимают эффективные меры к тому, чтобы народное декоративное искусство Крайнего Севера, Дальнего Востока обрело новые формы современной жизни. Общий рост культуры советских людей способствует развитию самосознания, пробуждению глубокого, непроходящего интереса к истории нашей страны, к культурным и художественным достижениям отдельных народов и национальностей. К этому присоединяется расширение международных торговых и культурных связей, развитие отечественного и международного туризма. Эти тенденции, проявившиеся с достаточной определенностью в 60-х — 70-х годах XX столетия, несомненно будут прогрессировать. Изделия мастеров Крайнего Севера, Дальнего Востока все в большей степени утрачивают свое назначение служить для повседневных бытовых потребностей и все в большей мере воспринимаются как ценности эстетические, удовлетворяющие именно эстетические потребности, способствующие развитию и воспитанию эстетических вкусов населения. Сравнительно недавно во многих городах и поселках Крайнего Севера и на Дальнем Востоке организовано государственное, промышленное изготовление художественных изделий и сувениров. Такие специализированные предприятия появились в городе Нарьян-Маре на севере Архангельской области, в Красноярске, Чите, Норильске, Магадане, Хабаровске, Петро-павловске-Камчатском, в центре Корякского национального округа, Па-лане, в поселках Оссоре, Хаилино Корякского национального округа, в Уэлене и в некоторых других районных центрах и национальных поселках Крайнего Севера, Дальнего Востока. В ассортимент художественных изделий и сувениров, выпускаемых этими предприятиями, вошли изделия из оленьих шкур, камуса, шкуры нерпы, ровдуги, моржовой и простой животной кости, рога и других природных материалов в характере народного искусства данного края, области, национального округа. На помощь народным мастерам приходят художники-профессионалы. Обычно в тесном содружестве с мастером или группой мастеров художник терпеливо и кропотливо ищет пути новой жизни для традиционных народных художественных изделий. Рождаются их новые виды, новые типы украшений, творчески преломляющие, развивающие народные традиции. Здесь принимаются в расчет и вопросы декоративного искусства, и экономика, и интересы советского потребителя, и требования времени, и стиль, и мода. Вместе с тем наряду с новыми, модернизированными изделиями, рожденными современным вкусом и современными требованиями, и в наши дни можно в известных пределах наладить изготовление многих подлинных изделий, выполненных с начала и до конца вручную и сохраняющих всю щедрость декоративно-орнаментального решения. Специализированным предприятиям дано в этом отношении право привлекать к этой работе мастеров, работающих на дому, в том числе и по совместительству. Большие резервы для привлечения к надомной работе по изготовлению национальных художественных изделий имеются и среди женщин оленеводов, рыбаков и охотников. Партия и Советское правительство принимают меры и к тому, чтобы искусство, которым владели и владеют представители старшего и среднего поколения мастеров Крайнего Севера и Дальнего Востока, изучалось и усваивалось молодежью. В наши дни, когда прямая, семейная преемственность мастерства художественной обработки природных материалов ушла в прошлое, это обучение можно и следует реально осуществлять в средних общеобразовательных школах на уроках труда. В северных школах и интернатах уроки труда часто посвящаются обучению школьников художественной обработке шкур, меха, кожи, замши, резьбе по дереву. Здесь изучаются и осваиваются основные приемы национальной вышивки, аппликации, мозаики, шитья подшейным оленьим волосом, шитья бисером. Местные опытные мастерицы привлекаются школами к проведению этих занятий. Необходимые основные и отделочные материалы школы получают от местных предприятий народных художественных промыслов, поскольку эти предприятия заинтересованы в том, чтобы учащиеся, окончив среднюю школу и имея соответствующую подготовку в области национальных художественных ремесел, пришли работать к ним на производство. Материалами снабжают школы и местные Оленеводческие и охотничьи хозяйст- ва, на территории которых расположены эти школы и интернаты и где учатся дети северных и дальневосточных оленеводов, рыбаков и охотников. Многие северные школы и интернаты уже несколько лет интересно и плодотворно проводят эту работу со своими учениками, способствуя тем самым сохранению и развитию древнего мастерства и передаче его будущим поколениям. Истории, материальной бытовой культуре малых народов Крайнего Севера, Дальнего Востока посвящено немало книг, в них уделяется внимание и искусству, в том числе декоративно-прикладному. Особенно интересные, живые, с увлечением читающиеся книги написаны советскими учеными во второй половине нашего XX столетия. Некоторые из них хотелось рекомендовать нашим читателям. Например, очень интересную книгу под названием «Следопыты верхом на оленях» написал ученый-этнограф В. А. Туголуков. Его книга посвящена культуре и быту эвенков-тунгусов, в ней рассказывается об их образе жизни, обычаях, обрядах. Книга издана издательством «Наука» в 1969 г. В 1971 г. в издательстве «Мысль» вышла книга участницы нескольких научных экспедиций на Крайний Север, художницы и искусствоведа, Ариадны Авсеенок «Земля в снегу». Автор вместе со своими читателями совершает путешествие по Эвенкийскому и Таймырскому автономным округам, встречаясь с оленеводами и охотниками, эвенками, ненцами, нганасанами. Книга прекрасно проиллюстрирована художником Д.Н.Дубровиным, спутником А. Авсеенок в этом путешествии. То же издательство «Мысль» в 1975 г. издало книгу уче- 123
Для тех из наших читателей, кто не побоится несколько более уже солидной научной литературы, мы рекомендуем книгу> выпущенную издательством «Молодая гвардия» в 1972 г. к 50-летию образования СССР, «Радуга на снегу». Книга написана коллективом авторов. В ней рассказывается о станковом и декоративно-прикладном искусстве. Ко- стюмы, головные уборы, предметы быта народов Крайнего Севера опубликованы в цвете в книге-альбоме «Тропою северных оленей», изданной ленинградским издательством «Аврора» в 1974 г.; костюмы и бытовые предметы народов Дальнего Востока, Приамурья — в книге К. П. Белобо-родовой «Приамурские узоры», изданной издательством «Художник РСФСР» в 1975 г. Всем известно то огромное духовное значение, которое имеет для каждого народа его национальная декоративно-орнаментальная культура, и то организующее и воспитательное влияние, которое оказывает на формирование человеческой личности внимательное, любовное и искусное выполнение предмета, вещи, превращающееся в подлинное, большое искусство. Приобщить к этому великому народному творчеству как можно большее количество людей, и прежде всего жителей Крайнего Севера,— такая задача поставлена партией и правительством перед всеми нами. ОГЛАВЛЕНИЕ ВВЕДЕНИЕ 3 ТАМ, ГДЕ РАНЬШЕ КОЧЕВАЛИ ДИКИЕ ТУНГУСЫ . . .14 ПОЛЯРНЫЙ КРУГ И СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ 31 ТАЙМЫР — НОРИЛЬСК 41 САМОЛЕТ ВЫЛЕТАЕТ РЕЙСОМ МОСКВА — ЧЕРСКИЙ 52 УДИВИТЕЛЬНЫЕ ХУДОЖНИКИ ПОСЕЛКА УЭЛЕН . . 62 В КРАЮ ДВУХСОТ ВУЛКАНОВ И ТЫСЯЧИ ГОРЯЧИХ ИСТОЧНИКОВ 75 ДОБРЫЙ ЗМЕЙ 84 ВЗГЛЯД НА БУДУЩЕЕ . . . '. 12] Нина Ильинична Каплан НАРОДНОЕ
ДЕКОРАТИВНО-ПРИКЛАДНОЕ ИСКУССТВО КРАЙНЕГО СЕВЕРА И ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА Редакторы С М. Савов, Ю. М. Соболева Художник Г. В. Филатов Художественный редактор К. К. Федоров Технический редактор В. Ф. Коскина Корректор О. С. Захарова ИБ №4511
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Просвещении» Государственного комитета РСФСР но делам издательств, полшрнфпи и книжной торговли. Москва, 3-й проезд Марьиной рощи. 41. Ордена Трудового Красного Знамени Калининский полиграфический комбинат Сокшолиграфпрома при Государственном комитете СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, г. Калинин, пр. Ленина, 5.
К20 Народное декоративно-прикладное искусство Крайнего Севера и Дальнего Востока: Кн. для учащихся ст. классов. М.: Просвещение, 1980. — 125 с., ил. Автор книги в популярной форме рассказывает о народных художественных ремеслах и промыслах жителей Крайнего Севера и Дальнего Востока, о красоте и самобытности изделий из меха, замши, кости, дерева, рыбьей кожи. Книга адресована учащимся старших классов. |
Изображение такой системы в древ-неславянской, например в трипольской, культуре и доказывает академик Б. А. Рыбаков.